Часть 1

Как известно белорусы едят не только ставшие уже хрестоматийными драники, а порой и не столько драники. Картофель и производные из него блюда появились у нас достаточно поздно – в 19 веке. Основным блюдом наших предков был все же хлеб, а к нему что бы хорошо? Правильно – «гле́чык з молоком». Одна корова в среднем за зиму сьедает около трёх тонн сена, а кроме коров держали еще бычка, лошадь, нередко овец. И всю эту прорву надо кормить. В доиндустриальную эпоху Беларусь сильно страдала от аграрного перенаселения и малоземелья. Свободных земель практически не было. До революции значительная часть угодий принадлежала помещикам. После 1917 г. на бывшие имения свою руку наложило государство, переименовав их в совхозы, коммуны etc. Возникает вопрос – где косить? Полешуки задействовали для этих целей почти ничейную территорию – пойму реки Припять.  

 Вот как возвышенно описал этот объект Адам Киркор в 1882 г.: «Тысячелетия отделяют нас от той эпохи, когда вся долина Припяти, или так называемое Пинское Полесье, было тоже залито водою, — морем Геродота, страною вод и туманов … Совсем другой мир представляет нам долина Припяти, это Геродотово море. Для естествоиспытателя, даже для поэта, здесь найдется такое обилие предметов для изучения, для наблюдений, какого почти невозможно встретить в других местах».

А вот как описывал эти места сам древнегреческий историк Геродот в 5 веке до нашей эры: «Среди непролазной чащи находится гигантское озеро, окруженное болотами и зарослями тростника. Местные жители … ловят в нем выдру, бобров и других зверей …»

Покосы как правило находились в пойме Припяти, которую полешуки называли «болото». На неподготовленного человека, особенно приехавшего из города пойма производила неизгладимое впечатление. Кругом заросли кустарника лозы и ракиты, многочисленные озера, петляющие в разных направлениях дороги, рои агрессивных насекомых (оводы, слепни и т.д.), под ногами ужи и самое главное – непереносимый зной. В условиях повышенной влажности сразу обливаешься потом. По закону подлости ветра не дождешься. В этом лабиринте очень легко заблудиться, но местные ориентируются как у себя дома. Каждая «ме́сціна», каждая «ямка» имеют имя собственное. Например, одно озеро называлось «Зако́тнэ». Каково же было мое удивление, когда на польской карте, изданной до 1939 г. я прочитал латинкой это же название. Еще одно озерцо называлось «Плесе́ц», там была бобровая хатка. Мамин крёстный, которого все называли «дзядзько Міша», крепкий мужик, под два метра ростом, в сапогах залез на хатку, слегка попрыгал и хоть бы што! Выдержала! Хорошо помню, что «дзядзько Міша» никогда не улыбался и не смеялся, а еще ремень у него был обтянут кожей ужа.

Впрочем, в «болоте» есть и бонусы. Первое – это ароматы пойменных трав! Мята́, медуница, «лепуха́» и многое другое. Эти запахи ни с чем не спутаешь. Например, на самой реке воздух совершенно иной, по-другому пахнет в поле, ну и совсем не так в лесу. Скошенное в пойме сено душистое, ароматное. Не то что пыльная и серая «сеянка», стебли которой напоминают проволоку. Следующий бонус – это рыба! Щука, линь, вьюн, карась и т.д. О том, как мы её ловили, лучше рассказывать не буду, приведу лишь одно название – «во́лок». Кто в курсе – тот знает, что это. Сложнее всего поймать было вьюна – одной рукой ни за что не удержишь. Надо хватать двумя. Что касается щуки, то ей надо было обязательно «залама́ць ка́рка», т.е. сломать хребет возле головы, что бы не задубела. Когда я это рассказал об этой манипуляции рыбакам на Днепре в районе Лоева – меня не поняли.

Но вернемся к заготовке фуража. Вероятно, самое тяжелое – это непосредственно косить сено (ФОТО 1). В напряжении почти все группы мышц, особенно достается мышцам живота. Торопиться нельзя, иначе быстро выдохнешься. Когда сильно устал, есть лайфхак – можно почаще точить косу брусом или мэнтушкой (ФОТО 2). Если присмотреться к прокосам, то видно, что у каждого косца свой почерк. Кто-то берёт чуть выше, а кто-то срезает траву под самый корень и т.д. Меня учили косить, когда мне было примерно 10-12 лет, причем орудие было взрослое – «дзевяціру́чка». Здоровые мужики, глядя на мои мальчишеские потуги утверждали, что так косят только “гороцкіе босякі”. Пытались учить как надо, но все без толку: не хватало сноровки, физических сил и выносливости. Самая распространенная ошибка – это когда остриё косы со всей дури врезается в землю.

Косили как правило мужчины. Если в семье двое-трое сыновей – вообще красота! Отцу в помощь. Но в реалиях все намного сложнее. Например, мой дед Даниил, вернулся с войны с туберкулёзом и язвой. Короче не работник. Как вспоминала бабушка: «як про́йдзе два проко́сы – то до́брэ, а як тры – то і вэ́льмо добрэ!». На этом все. Остальное косила сама.

            Для меня, было самое легкое на покосе – это ворочать сено. Конечно при условии, если погода не подкачает. В идеале повернул один раз и всё. Через пару-тройку дней можно «грэбці». Но если пошел дождь, ворочай снова. И так до тех пор, пока не просохнет. Допустим с погодой повезло и сено просохло, сначала его гребли «ў валкі», затем «ры́глямі» (короткими вилами) «валкі зносілі ў ко́пы». Копы были разбросаны по всей территории покоса на расстоянии от нескольких десятков, до сотни метров. Их необходимо было переместить в одно место – туда где будет стог. Это можно было сделать с помощью носилок. Носилки это две жерди, толщиной примерно с руку и длинной около 3-4 метров. Их размещают на земле параллельно, примерно на ширине плеч. По центру укладывают сено, сколько смогут поднять два человека, то есть примерно одну небольшую копу. А дальше … взяли! Так вот, мой дядя Николай, благодаря природной смекалке, удачно механизировал этот процесс. Из ветвей лозы или вербы он сколотил примитивную волокушу, в плане напоминающую большую букву «Ш». Торцевой частью крепил её к фаркопу ВАЗ-2106 (в простонародье «шестёрка»), ну а что бы сено не сползало, прихватывал к волокуше веревками.  

После того как копы свезли в одно место – начинали «сто́га класці» (ФОТО 3).  Если вдруг произойдет подтопление, что бы сено не намокло, под него делали «сцежо́рок». Это такая специальная площадка, которая возвышалась примерно на пол метра над землей. Для этого вырубали куст лозы. При этом часть веток загибали внутрь «сцежорка», в результате получался как бы настил или помост из веток для сена. Другую часть веток срубали и связывали верхушками между собой, получался «па́ўзнік». Стог ложили как правило мужчины с длинными двузубыми вилами. Если сена накалывали слишком много и было тяжело поднимать, то просили, что бы кто нибудь становился ногами на конец черенка. Так, с помощью импровизированного упора поднимать вилы к верху было легче. На стог, принимать сено и топтать отправляли как правило подростка с граблями. Мне нравилась такая работа. Возвышаешся над всеми, в центре внимания, наивно думаешь, что это именно благодаря тебе стог получаеться ровным и стройным. Самое сложное это спуститься. Можно по верёвке, но ни в коем случае не скользить, иначе мгновенно обеспечены мозоли (“лелюкі”). Можно по вилам. Это опаснее. Слезешь, первым делом со стороны посмотришь на свою работу – “любота́!”. Что бы сильным ветром стог не “роскідало” – на верхушку крест на крест закидывали «паўзнік». Если стог сложен правильно, ему не страшны ни дождь, ни ветер. Может простоять до зимы.

Часть 2

В послевоенные 1940-1950-е годы в разорённой стране крестьян облагали непомерными налогами. Самое известное – это налог на плодовые деревья. Что бы его не платить – вырубали сады. Но был налог и пострашнее – сеном! Накосил 10 стогов – два оставь себе, а остальные восемь отдай в колхоз. В связи с этим для личных коров сена катастрофически не хватало. Как накормить корову? Изворотливые полешуки и тут нашли выход – делали «сечку» из соломы. Но корова, животное хоть и ленивое, но далеко не глупое и просто так солому жевать не будет. Поэтому мелко нарезанную солому запаривали кипятком, добавляли чуть муки, толченой бульбы и это густое месиво подавали парнокопытным чуть ли не всю зиму.

Но вернемся к сену. Заготовить его – это еще пол дела. Теперь надо думать: как вывезти. После проведения мелиорации, воды в пойме Припяти стало существенно меньше, поэтому вывозили летом машинами или возами. Но в 1960-1970-х гг. летом эвакуировать фураж было практически не реально, колеса застревали в грязи. Поэтому ждали зимы и вывозили уже санями. Если невтерпёж, то можно и лодкой по воде, но плавсредства небольшие, много не нагрузишь. Важнейший гаджет при перевозке сена – это «рубэ́ль». Внешне напоминает бревно, с одного краю специальный зарез (углубление) под веревку, с другого края воткнуты два деревянных колышка, тоже что б веревка не скользила. Рублем с помощью веревок прижимали сено, что бы не рассыпалось при транспортировке (ФОТО 4).  

Мама рассказывала, как в детстве сильно не любила ходить на покос. Идти приходилось нередко по колено, а то и по пояс в воде. Постоянно проваливалась в ямки. А еще наводили страху земноводные – ужи и прочие гады, коими кишела пойма. И всё это c шестилетнего возраста. Для ребенка стресс.

После того как сено, ценой титанических усилий все же привезли домой – его складывали в сеновал. И снова взрослые мужики подавали вилами, а подростки топтали ногами. Особенно сложно давался «хізо́к» – верхняя часть сеновала под крышей, так сказать второй этаж. В связи с этим вспомнился почти курьезный сюжет. В соседней деревне, Кожан Городок Лунинецкого района, был типовой двухэтажный магазин, построенный в советское время. Жители окрестных деревень его иногда называли «хізок». Мой отец, будучи человеком городским, да еще из Гомеля, с диалектной речью малознакомый, по наивности спросил: почему такое название? На что ему ответили: «А шчо звэрху…».

Собственно, к чему этот пост? Когда будете в супермаркете покупать очередной литр молока – задумайтесь, КАКОЙ ЦЕНОЙ, он обходился нашим предкам.

Автор статьи Андрей Лебедев https://instagram.com/andrei_lebedev14